Из жития Малахии
Apr. 25th, 2013 03:48 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
smirennyj_otrokПросматривая житие св. Малахии, отметил несколько интересных подробностей о реалиях ирландской церкви в XII веке.
(Малахия, то есть Маэл Маэдок О Моргарь, — самый известный григорианский реформатор в Ирландии. Умер в 1148 году в Клерво, а вскоре Бернард написал его житие; весьма познавательное чтение).
Всем известно, что большинство раннесредневековых церквей в Ирландии строилось из дерева. Малахия за несколько дней соорудил в Беннхоре деревянный ораторий из тесаных бревен или, скорее, досок: de lignis quidem laevigatis, sed apte firmiterque contextum, opus scoticum, pulchrum satis. Здание скотской работы, замечает Бернард, но не лишенное определенного изящества (Vita sancti Malachiae episcopi. 14). В качестве комментария к этому месту декан Лоулор указывает на анекдот о том, как филид Румунн пришел в обитель Ратен. Мастер, строивший церковь, запретил впускать Румунна, пока он не вместит в одно четверостишие все доски (cláraib), собранные для строительства. Бог открыл поэту количество собранных досок, и Румунн сказал: «О мой Господь! Что мне делать / с таким обилием материала? / Когда же станут прекрасным единым зданием / эти десять сотен досок?» (Otia Merseiana 2:78–79).
В обоих случаях подразумевается сборка сооружения из заранее заготовленных досок. Ирландские церкви были не срубными, а каркасными конструкциями, опиравшимися на угловые столбы; они должны были напоминать норвежские ставкирки, а точнее — английские, наподобие церкви в Гринстеде.
Иногда каркас храма не обшивали досками, а делали плетеные из прутьев стены. Именно так чаще всего сооружали жилые дома: конечно, плетеные здания были легкими и недолговечными, зато их можно было легко сломать и построить заново. О сооружении плетеной церкви пишет и Бернард. Как-то раз на шотландском берегу Малахия ждал корабль, чтобы переправиться в Ирландию. Ожидание затянулось, делать ему было нечего. Тогда Малахия велел соорудить ораторий со стенками, сплетенными из прутьев (de virgis in saepem textis); вокруг капеллы насыпали вал, и Малахия освятил огороженное место, чтобы его можно было использовать как кладбище (in coemeterium benedixit, 40).
В одном месте Бернард отмечает, что церковь, в которой Малахия однажды совершал богослужение, внутри была довольно темной (subobscurior basilica, 65). Трудно не признать справедливость этой ремарки: как бы ни выглядел интерьер ирландских храмов, свет проникал внутрь через небольшие и редкие оконца, так что освещение явно было скудным.
В высшей степени примечателен такой эпизод. Когда Малахия жил в Ард-Махе, однажды ночью он отправился на кладбище св. Патриция и стал обходить его, читая молитвы (cepit memorias sanctorum, quae in coemeterio sancti Patricii multae sunt, orando lustrare). На кладбище стояли алтари, возведенные над могилами множества святых, имена которых были неведомы Бернарду (et ecce unum de altaribus subito ardere conspiciunt… signum esse magni meriti illius vel illorum, quorum sub altare illo corpora requiescerent; 65). О существовании этого интересного места мы знаем с VII века. Мурьху в житии св. Патриция пишет, что оно называлось fertae martyrum; именно там богатый человек Дайре разрешил поселиться Патрицию, и только потом была основана большая церковь Ард-Маха. В «Книге Ангела» указан порядок пения псалмов во воскресной процессии к «саркофагу мучеников» (ad sargifagum martyrum). Храм на кладбище святых существовал еще в XVII веке (находился он где-то здесь). На могилах святых стояли алтари, которые Малахия обходил с молитвой. Каменные алтари под открытым небом, которые в определенной последовательности обходили паломники, сохранились на западе Ирландии, например, в Гленколмкилле и на острове Инишмуррей. Как выглядят такие штуки, можно увидеть, например, здесь. Некоторые ученые очень хотят доказать, что обычай восходит к древнекельтическому периоду; так вот, Бернард нам на это и намекает.
Вообще говоря, Бернард, конечно, был невысокого мнения об ирландцах. Когда Малахия приступил к служению в диоцезе Коннере, он быстро осознал, что имеет дело не с людьми, а с дикими зверями (tunc intellexit homo Dei, non ad homines se, sed ad bestias destinatum, 16). Поскольку ирландцы были варварами, то и церкви у них были убогие и варварские. Малахия вводил правильные и четкие римские церемонии, нормальные таинства, отстраивал церкви и назначал священников (reaedificantur basilicae, ordinatur clerus in illis). Поглядели на это благолепие ирландцы и ахнули. В общем, потянулся народец в храмы (ad ecclesiam conveniunt plebes, 17).
Но не все были довольны таким поворотом дела. Как-то раз в Беннхоре Малахия решил построить каменный ораторий, но не по ирландскому обыкновению, а по иноземному образцу (instar eorum quae in aliis regionibus exstructa conspexerat). Когда еще копали рвы под фундамент, аборигены удивлялись: отродясь не бывало у нас таких сооружений (in terra illa necdum eiusmodi aedificia invenirentur). Один нехороший человек настраивал людей против Малахии, прибегая к псевдопатриотической демагогии. Зачем нам эти заморские новшества? — спрашивал он святого. — Мы же ирландцы, а не какие-нибудь иностранцы. Нечего тут превозноситься. Ишь какую церквищу задумал, понимаешь. (O bone vir, quid tibi visum est nostris hanc inducere regionibus novitatem? Scoti sumus, non Galli. Quaenam levitas haec? Quid opus erat opere tam superfluo, tam superbo? — 61). Понятно, что Малахия без труда отразил бесовские нападки, а потом нехороший человек и вовсе помер. Так что гиберно-романский стиль начал победное шествие по ирландской земле.
В английском переводе жития Малахии, который сделал декан Лоулор, меня заинтриговал один абзац. Лоулор из викторианской стыдливости не стал переводить его, а просто дал в приложении на языке оригинала. Разумеется, это оказалась занятная история. Когда Малахия построил на шотландском берегу свой плетеный ораторий, окрестные жители прослышали, что у них остановился великий чудотворец. Больные и увечные стекались к нему в надежде на исцеление. Одна женщина перед встречей с Малахией решила провести ночь в уединенной молитве в том самом оратории. Проходивший мимо гопник (homo barbarus) увидел, что женщина одна. Это обстоятельство вызвало у него сильное половое возбуждение. Женщина пыталась сопротивляться, призывала Бога и Малахию, но гопник пришел в скотское состояние и пытался достигнуть поставленной цели с упорством, достойным лучшего применения. Внезапно — horribile dictu — меж распростертых ног жертвы появилась страшная распухшая ядовитая жаба. Сильное впечатление произвело на гопника это зрелище, и он бежал в смятении, издавая нестройные вопли. Вот таким удивительным образом одна скотина обратила в бегство другую; и нам, любезнейшие, надо помнить, что либидо делает из человека тупое и бесполезное животное.
.
(Малахия, то есть Маэл Маэдок О Моргарь, — самый известный григорианский реформатор в Ирландии. Умер в 1148 году в Клерво, а вскоре Бернард написал его житие; весьма познавательное чтение).
Всем известно, что большинство раннесредневековых церквей в Ирландии строилось из дерева. Малахия за несколько дней соорудил в Беннхоре деревянный ораторий из тесаных бревен или, скорее, досок: de lignis quidem laevigatis, sed apte firmiterque contextum, opus scoticum, pulchrum satis. Здание скотской работы, замечает Бернард, но не лишенное определенного изящества (Vita sancti Malachiae episcopi. 14). В качестве комментария к этому месту декан Лоулор указывает на анекдот о том, как филид Румунн пришел в обитель Ратен. Мастер, строивший церковь, запретил впускать Румунна, пока он не вместит в одно четверостишие все доски (cláraib), собранные для строительства. Бог открыл поэту количество собранных досок, и Румунн сказал: «О мой Господь! Что мне делать / с таким обилием материала? / Когда же станут прекрасным единым зданием / эти десять сотен досок?» (Otia Merseiana 2:78–79).
В обоих случаях подразумевается сборка сооружения из заранее заготовленных досок. Ирландские церкви были не срубными, а каркасными конструкциями, опиравшимися на угловые столбы; они должны были напоминать норвежские ставкирки, а точнее — английские, наподобие церкви в Гринстеде.
Иногда каркас храма не обшивали досками, а делали плетеные из прутьев стены. Именно так чаще всего сооружали жилые дома: конечно, плетеные здания были легкими и недолговечными, зато их можно было легко сломать и построить заново. О сооружении плетеной церкви пишет и Бернард. Как-то раз на шотландском берегу Малахия ждал корабль, чтобы переправиться в Ирландию. Ожидание затянулось, делать ему было нечего. Тогда Малахия велел соорудить ораторий со стенками, сплетенными из прутьев (de virgis in saepem textis); вокруг капеллы насыпали вал, и Малахия освятил огороженное место, чтобы его можно было использовать как кладбище (in coemeterium benedixit, 40).
В одном месте Бернард отмечает, что церковь, в которой Малахия однажды совершал богослужение, внутри была довольно темной (subobscurior basilica, 65). Трудно не признать справедливость этой ремарки: как бы ни выглядел интерьер ирландских храмов, свет проникал внутрь через небольшие и редкие оконца, так что освещение явно было скудным.
В высшей степени примечателен такой эпизод. Когда Малахия жил в Ард-Махе, однажды ночью он отправился на кладбище св. Патриция и стал обходить его, читая молитвы (cepit memorias sanctorum, quae in coemeterio sancti Patricii multae sunt, orando lustrare). На кладбище стояли алтари, возведенные над могилами множества святых, имена которых были неведомы Бернарду (et ecce unum de altaribus subito ardere conspiciunt… signum esse magni meriti illius vel illorum, quorum sub altare illo corpora requiescerent; 65). О существовании этого интересного места мы знаем с VII века. Мурьху в житии св. Патриция пишет, что оно называлось fertae martyrum; именно там богатый человек Дайре разрешил поселиться Патрицию, и только потом была основана большая церковь Ард-Маха. В «Книге Ангела» указан порядок пения псалмов во воскресной процессии к «саркофагу мучеников» (ad sargifagum martyrum). Храм на кладбище святых существовал еще в XVII веке (находился он где-то здесь). На могилах святых стояли алтари, которые Малахия обходил с молитвой. Каменные алтари под открытым небом, которые в определенной последовательности обходили паломники, сохранились на западе Ирландии, например, в Гленколмкилле и на острове Инишмуррей. Как выглядят такие штуки, можно увидеть, например, здесь. Некоторые ученые очень хотят доказать, что обычай восходит к древнекельтическому периоду; так вот, Бернард нам на это и намекает.
Вообще говоря, Бернард, конечно, был невысокого мнения об ирландцах. Когда Малахия приступил к служению в диоцезе Коннере, он быстро осознал, что имеет дело не с людьми, а с дикими зверями (tunc intellexit homo Dei, non ad homines se, sed ad bestias destinatum, 16). Поскольку ирландцы были варварами, то и церкви у них были убогие и варварские. Малахия вводил правильные и четкие римские церемонии, нормальные таинства, отстраивал церкви и назначал священников (reaedificantur basilicae, ordinatur clerus in illis). Поглядели на это благолепие ирландцы и ахнули. В общем, потянулся народец в храмы (ad ecclesiam conveniunt plebes, 17).
Но не все были довольны таким поворотом дела. Как-то раз в Беннхоре Малахия решил построить каменный ораторий, но не по ирландскому обыкновению, а по иноземному образцу (instar eorum quae in aliis regionibus exstructa conspexerat). Когда еще копали рвы под фундамент, аборигены удивлялись: отродясь не бывало у нас таких сооружений (in terra illa necdum eiusmodi aedificia invenirentur). Один нехороший человек настраивал людей против Малахии, прибегая к псевдопатриотической демагогии. Зачем нам эти заморские новшества? — спрашивал он святого. — Мы же ирландцы, а не какие-нибудь иностранцы. Нечего тут превозноситься. Ишь какую церквищу задумал, понимаешь. (O bone vir, quid tibi visum est nostris hanc inducere regionibus novitatem? Scoti sumus, non Galli. Quaenam levitas haec? Quid opus erat opere tam superfluo, tam superbo? — 61). Понятно, что Малахия без труда отразил бесовские нападки, а потом нехороший человек и вовсе помер. Так что гиберно-романский стиль начал победное шествие по ирландской земле.
В английском переводе жития Малахии, который сделал декан Лоулор, меня заинтриговал один абзац. Лоулор из викторианской стыдливости не стал переводить его, а просто дал в приложении на языке оригинала. Разумеется, это оказалась занятная история. Когда Малахия построил на шотландском берегу свой плетеный ораторий, окрестные жители прослышали, что у них остановился великий чудотворец. Больные и увечные стекались к нему в надежде на исцеление. Одна женщина перед встречей с Малахией решила провести ночь в уединенной молитве в том самом оратории. Проходивший мимо гопник (homo barbarus) увидел, что женщина одна. Это обстоятельство вызвало у него сильное половое возбуждение. Женщина пыталась сопротивляться, призывала Бога и Малахию, но гопник пришел в скотское состояние и пытался достигнуть поставленной цели с упорством, достойным лучшего применения. Внезапно — horribile dictu — меж распростертых ног жертвы появилась страшная распухшая ядовитая жаба. Сильное впечатление произвело на гопника это зрелище, и он бежал в смятении, издавая нестройные вопли. Вот таким удивительным образом одна скотина обратила в бегство другую; и нам, любезнейшие, надо помнить, что либидо делает из человека тупое и бесполезное животное.
.
