smirennyj_otrok | Entries tagged with worship

В прошлый раз, говоря о сохранившихся фрагментах мощей апостола Фомы, я сделал неутешительный вывод: невозможно доказать их связь с «подлинными» останками Фомы, которые некогда хранились в Эдессе. Необязательно даже говорить, что существование этих фрагментов взаимно исключается. Один череп хранится в Ортоне, другой — на острове Патмос. О некоторых других кусочках мощей я упоминать не стал. Осталось только написать о последнем фрагменте (точнее, даже двух) — на мой взгляд, самом интересном.

Прежде всего стоит упомянуть руку апостола Фомы. Эта кость, заключенная в серебряный реликварий середины XV века, хранится в богатой ризнице базилики святого Сервация в Маастрихте. Если верить позднейшим описям, составленным в XVII веке, ее прислал Годфрид Бульонский, первый крестоносный властитель Иерусалима (ум. 1100). Более ранних и точных сведений об этом нет, так что подтвердить или опровергнуть сирийское происхождение реликвии невозможно (F. Bock/M. Willemsen, Die mittelalterlichen Kunst- und Reliquienschätze zu Maestricht, Köln 1872, pp. 133–136). Вообще-то оно кажется маловероятным, поскольку Годфрид никогда не посещал Эдессу (хотя в первые годы там правил его младший брат Балдуин).

Однако маастрихтская рука заслуживает некоторого внимания, потому что крестоносные правители действительно посылали в Европу восточные реликвии. Именно так другая рука апостола Фомы оказалась в итальянском городе Бари. Информация о ней довольно запутанна, поэтому сначала стоит изложить имеющиеся сведения, потом рассказать об их происхождении и, наконец, выяснить, насколько они достоверны.

( Read more... )

В погоне за останками Фомы я незаметно мигрировал с Ближнего Востока в Италию, и это правильно. Пришло время завязывать с сирийскими диковинами и возвращаться в привычную среду обитания. Конечно, остаются вещи, о которых еще хотелось бы написать, но нет либо времени, чтобы почитать нужные книжки, либо самих этих книжек. Например, по-русски я не видел ничего внятного про несторианскую культовую архитектуру. Ранние памятники раскопаны в Ираке, а теперь и в Аравии. Есть они и в Центральной Азии, хотя Таш-Рабат и «Овальный дом» в Мерве к ним явно не относятся (как, впрочем, и китайская пагода Дацинь в окрестностях Сианя). Интересно происхождение архитектурного типа халдейских церквей, который получил распространение в северной Месопотамии в XIX и даже в XX веке. Еще можно задаться вопросом о причинах распространения унии среди восточных сирийцев и разделения Церкви Востока на Халдейскую церковь (униаты) и Ассирийскую церковь Востока (несториане). Идея унии казалась несторианам настолько привлекательной, что в разное время все три ветви их церковного руководства вступали в общение с Римом и пытались добиться его признания. В XIX веке несториан довольно плотно опекали протестантские миссионеры, а халдеев — католические. И те, и другие хотели укрепить местные церковные структуры, искоренить «злоупотребления», навязать христианам дисциплину и приличное образование. В итоге из халдейских семинарий выходили грамотные люди, среди которых были даже компетентные ученые (Беджан, Джамиль, Мингана, Шер), но с горными ассирийцами ничего серьезного не получилось. Заслуживает внимания противоречивая фигура патриарха Йоханнана Хормизда — то ли последнего главы Церкви Востока, то ли первого руководителя единой Халдейской церкви. Этот колоритный персонаж предстает то как наследник древней несторианской традиции, то как лояльный католик. Многие современники считали его банальным уголовником и религиозным аферистом, однако римская Пропаганда, обычно столь щепетильная в вопросах веры и дисциплины, так и не смогла пожертвовать этой фигурой в своей политической игре. Возможно, в будущем я вернусь к этим темам, но пока что их придется отложить в сторону.

Итак, останки апостола Фомы находились в Эдессе до арабского завоевания. Потом их следы теряются. Если реликвии оставались в городе, они почти наверняка были потеряны после окончательного захвата Эдессы сельджуками в 1146 году. Как писал папа Александр III, «там был убит архиепископ со своими клириками и многие другие христиане, реликвии святых преданы были на попрание неверным и рассеяны» (PL 200, 384). Но есть вероятность, что мощи или какие-то их части могли быть вывезены из города еще раньше. Посмотрим, какие фрагменты мощей Фомы имеются в наличии и можно ли установить их происхождение от эдесских реликвий.
.

( Read more... )

Пора мне заканчивать с экскурсами в восточную экзотику. Я уже написал про апостола Фому, про славный город Эдессу и про сирийские мощи. Осталось написать про мощи апостола Фомы, которые некогда хранились в Эдессе. Пусть это будет некое эссе по мощеведению. Сразу отмечу, что тема поста — история человеческого скелета, который в IV–V веках принимали за останки человека по имени Фома, одного из двенадцати учеников Иисуса. Я не намерен рассуждать о «подлинности» этих останков. На такой вопрос нельзя ответить «да» или «нет», можно только взвешивать вероятности, руководствуясь субъективным мнением о достоверности тех или иных раннехристианских легенд. В мои задачи не входит и скрупулезный подсчет человеческих костей, которые когда-либо приписывали Фоме. Пытаться установить происхождение «частиц мощей», хранящихся в греческих и русских монастырях или продающихся на eBay, — занятие неблагодарное и, в общем-то, бессмысленное. Достаточно одних только эдесских останков, судьбу которых не так уж легко проследить.

Христос с апостолами Фомой и Петром. Лекционарий 1723 г. из Алькоша (источник)

( Read more... )

Еще один конспект на сирийскую тему.

(8) Ординация патриарха Церкви Востока.

Описание церемонии приводит Ассемани (Bibliotheca Orientalis, 3/2, pp. dclxvii–dclxxxiii), который использовал две рукописи: (1) понтификал Vat. Syr. 45–46, переписан в 1556 г. Иосифом, митрополитом Индии, в Мозамбике (!) с образца 1528/9 г., и (2) Vat. Syr. 43, 1701 г., переписана в Риме халдейским патриархом Иосифом II. См. также H. Denzinger, Ritus Orientalium, Coptorum, Syrorum et Armenorum in administrandis sacramentis, 2, Wirceburgi 1864, pp. 248–257.

[Пояснение к нижеследующему. Первоначально несторианская Церковь Востока охватывала территории, входившие в государство Сасанидов, и ее центр располагался в столице этого государства — Селевкии-Ктесифоне. Церковь Кохе, где находился престол архиепископа-митрополита Селевкии и Ктесифона, известна с V века (собор 410 г., кан. 6 и 15; ср. «благословенный престол великой церкви Кохе» в обращении участников собора 424 г.). Согласно позднейшей мифологизированной истории, эту церковь построил мар Мари, апостол Месопотамии: он утвердил там свой престол и завещал, чтобы патриархи Востока обязательно принимали посвящение в Ктесифоне (Maris, Amri et Slibae de Patriarchis Nestorianorum commentaria, ed. H. Gismondi, 2/2, p. 1). Основание Багдада в 35 км севернее Ктесифона предопределило упадок прежней столицы. С восьмого века патриархи жили в Багдаде, хотя «великая церковь Кохе» оставалась символическим центром Церкви Востока. Именно там патриарх должен был пройти посвящение и интронизацию, хотя его резиденция могла находиться где угодно, и место его погребения не было определено обычаем (ср. Maçoudi, Livre de l’avertissement, p. 206). Последнее упоминание о церкви Кохе относится к церемонии рукоположения патриарха Тимофея II, которая состоялась в 1318 году в присутствии 11 епископов. В это время уже наметился упадок несторианской церковной организации, которая охватывала половину Азии, но в XIV и XV веках «стянулась» в северную Месопотамию. — Старший консекрант патриарха, митрополит Элама (Хузистана), имел резиденцию в Гондишапуре. После 1318 года митрополитов там больше не было. Еще раньше исчезла кафедра в Кашкаре, городе в южной Месопотамии, епископ которой был патриаршим местоблюстителем.]

( Read more... )

Давно пора было это сделать, но только сейчас руки дошли. Слепил из нескольких основных источников список неподвижных праздников римского литургического года, как он выглядел в VII или VIII веке. Как раз начиная с того времени римское богослужение стало активно распространяться по всей Европе. Об этом написал, например, Беда в «Церковной истории англов» применительно к Британии, но еще большее значение имело римское влияние на франков: именно благодаря этому римский обряд в итоге возобладал на всем Западе, переварив или вытеснив местные традиции. Разумеется, вместе с обрядом распространялся и цикл праздников, который сложился в Риме. Нельзя сказать, чтобы Рим не оказывал влияния на разные западные регионы до этого времени: римская богослужебная традиция издавна считалась особенно авторитетной и внушала некое благоговение, но только при Каролингах она стала уверенно доминировать почти на всем латинском Западе.
.

.
Не все просто с источниками, по которым можно восстановить римский литургический год. Из того, что я использовал, только два источника стопроцентно происходят из самого Рима: это Сакраментарий Григория в редакции Hadrianum (книга для папского богослужения VII–VIII веков) и евангельский лекционарий типа Π (середина VII века). Самая ранняя богослужебная книга, Веронский сакраментарий, составлена из текстов римского происхождения, но вряд ли в самом Риме. Сакраментарий Геласия, видимо, восходит к литургическим книгам римских пресвитеров, но был собран или отредактирован во франкской Галлии. Неудивительно, что в нем больше всего девиантных памятей, не имеющих соответствий в других римских источниках. Наконец, антифонарий представлен несколькими каролингскими рукописями из северной Италии и франкских земель. Поэтому адекватное представление о римском литургическом годе можно получить только при сопоставлении всех этих материалов.
.
( Read more... )

UPD. Мне приватно указали, что Sanctorale Romanum — неудачное название для таблицы, потому что термин "санкторал" вошел в употребление намного позже того периода, о котором идет речь. Кроме того, праздник Рождества, хотя и неподвижный, относится к темпоральному циклу.

Некоторые соображения о памяти мученика Лаврентия в испано-мосарабской традиции.

(1) Предварительные данные. Литургическое поминовение Лаврентия в Риме совершалось уже в середине IV века (10 августа в Depositio martyrum). Не исключено, что уже тогда стала складываться агиографическая легенда, засвидетельствованная текстами V века: Лаврентий был диаконом папы Сикста II, казненного 6 августа 258 года. Он погиб вскоре после своего епископа, а через несколько дней был предан смерти другой христианин, Ипполит. Незадолго до казни Сикста римские власти казнили мучеников-персов Абдона и Сеннена. Памяти этих мучеников, указанные в Depositio martyrum (Абдон и Сеннен 30 июля, Сикст с диаконами Фелициссимом и Агапитом 6 августа, Лаврентий 10 августа, Ипполит и Понтиан 13 августа), могли воспринимать как достоверное свидетельство о хронологии гонения на христиан. Именно такая картина нарисована в "Мученичестве Сикста, Лаврентия и Ипполита" (Passio vetus, предположительно вторая половина V века), где датировки казней христианских мучеников синхронизированы с литургическим календарем.

Судя по всему, цикл праздников, впервые отмеченный в середине IV века, еще сохранялся на рубеже VI и VII веков, когда был составлен так называемый Веронский сакраментарий. Хотя эту рукопись трудно назвать полноценной богослужебной книгой, ее составитель располагал текстами римских литургических формуляров и разместил их в таком же порядке: Сикст с Фелициссимом и Агапитом (6 авг.), Лаврентий (10 авг.), Ипполит и Понтиан (13 авг.). Об эволюции римского санкторала свидетельствуют Геласианский и Григорианский сакраментарии (условно VII век). Здесь последовательность праздников такова: память Сикста, вигилия Лаврентия, память Лаврентия, память Ипполита, октава Лаврентия [только в Гелас.]. Здесь видна экспансия литургического поминовения Лаврентия, который пользовался исключительным почитанием, за счет других памятей. Эта система сохранялась в римском обряде до XX века.

Распространение культа Лаврентия и связанных с ним мучеников началось не позднее рубежа IV-V веков. Их поминовение вошло во все литургические традиции Запада (не касаюсь особой и не вполне понятной мне ситуации в Галлии). Например, в богослужении Карфагена в первой половине VI века можно видеть памяти папы Сикста (6 августа), Лаврентия (10 августа), Ипполита (13 августа).

(2) Испано-мосарабская традиция. Самая ранняя дошедшая до нас рукопись (Веронский орационал, конец VII века) содержит молитвы вечерни и утрени для праздников Лаврентия (10 августа) и Ипполита (11 августа). В лекционарии (Liber commicus) и в Леонском антифонарии указана только память Лаврентия. В других книгах под 10 августа указано поминовение всех троих святых. В сакраментарий (Liber missarum) включена "месса святых мучеников Сикста, Лаврентия и Ипполита", состоящая из девяти молитв: в четырех текстах упоминаются Сикст и Лаврентий, в четырех других - только Лаврентий, и лишь в префации (inlatio) названы все три мученика. Поминовение этих святых под одним числом подтверждается календарями X-XI веков. В Кордовском календаре указано: "у христиан праздник епископа Сикста, диакона Лаврентия и Ипполита, преданных смерти в Риме" (ошибочно под 9 августа, исправлено в латинском переводе), в более поздних календарях из северной Испании - память Сикста, Лаврентия и (не всегда) Ипполита.

( Read more... )

Один мой коллега говорит, что мощным может быть только такое государство, в котором много мощей. Король Филипп II и другие выдающиеся деятели испанской истории думали одинаково с моим коллегой. Поэтому в Испании много мощей. Правда, в тридцатые годы испанцы слегка убавили это множество, но все равно немало осталось. Кроме естественного производства мощей, их в большом количестве импортировали и чудесно обретали. Г-жа Катрина Олдс описала феерическую историю с обретением огромного количества мощей ~~на пустом месте~~ в древних развалинах, которое сопровождалось ~~массовой истерией~~ проявлениями глубокого, искреннего благочестия.

Мало заполучить мощи — их нужно еще и сохранить. Проблема хранения реликвий остро встала перед жителями города Самора, у которых в 1260 году оказались мощи святого Ильдефонса, епископа Толедского.

( правильное хранение мощей )

Мода на изучение мощей святых разными прогрессивными научными способами началась на Западе, если мне не изменяет память, после знаменитых ватиканских раскопок.

В 2002 году исследованию подвергли мощи святого Павлина (или Паулина — как больше нравится). Это патриарх Аквилеи, широко известный в узких кругах как каролингский возрожденец, пламенный защитник ортодоксии и просто суровый средневековый прелат. Павлин умер около 803 года и был похоронен в своем соборе в городе Чивидале. Его трудно назвать известным и чтимым святым, хотя как исторический деятель Павлин, конечно, значимая личность. В общем, его прах вроде как нашли в 1716 году в большом каменном саркофаге, замурованном в старом алтаре собора. Кости аккуратно сложили в реликварий и поставили в крипте.

По случаю 1200-летия смерти Павлина его мощи решили всячески исследовать, а заодно соорудить бюстик по методу Герасимова. Дело поручили группе деятелей из Пизанского университета.

( тут всякая разная анатомия )

Замечу, что неприятные результаты исследования мощей Павлина — случай скорее исключительный. Обычно анализам подвергают такие мощи, у которых есть серьезный шанс оказаться подлинными. А значит, успех весьма вероятен.

Остается, конечно, вопрос, на каком основании кости всех этих персонажей замуровали внутри алтаря, но ответа на него ожидать не приходится. Во всяком случае, монсиньор Гвидо Дженеро, архипресвитер собора в Чивидале, держался бодрячком. Он пояснил, что «миновало уже тысяча двести лет, и мы еще можем узнать о том времени немало занимательного и даже сенсационного». Впрочем, неприятное открытие не стало совершенным сюрпризом. Когда содержимое реликвария осматривали в начале XX века, заметили, что кости принадлежат не одному человеку. Но тогда этому не придали особого значения. В конце концов, отметил священник, в соборе хранится порядка сотни реликвариев, и разобраться в них непросто.

Вся правда отсюда. Пару картинок можно видеть здесь.

Какое-то время тому назад у нас тут обсуждался бредовый опус некого религиозного полемиста. Там приводится сокрушительный аргумент против папистов: у них практикуются единоличные рукоположения епископов, а это нарушение православных канонов. Значит, у них нет апостольского преемства. Понятно, что не стоит читать религиозную полемику перед едой, но истоки традиции единоличных рукоположений заслуживают внимания. Поэтому решил собрать для памяти некоторые важные латинские источники.

Рукоположение епископа. Сакраментарий Вармунда, около 1000 г. (Ivrea, Biblioteca capitolare, ms. 86, f. 8r).

В первую очередь это постановление Никейского собора: рукоположение должны совершать не менее трех епископов, прочие епископы провинции изъявляют письменное согласие, а митрополит утверждает рукоположение (EOMIA 1.2 p. 116–117). Это постановление на Западе было принято повсеместно. В декреталии папы Сириция епископам Африки (386 год) напоминалось, что нового епископа можно было посвящать только с согласия примаса провинции (то есть митрополита), причем в соответствии с никейским постановлением требовалось участие нескольких епископов. Последнее требование имело не столько сакраментальное, сколько дисциплинарное значение: propter adrogantiam, ne furtiuum beneficium praestitum uideatur (Concilia Africae, ed. Ch. Munier, CCSL 259, p. 60–61).

Подробное описание процедуры сохранилось в «Древних установлениях церкви» (Statuta ecclesiae antiqua), которые написал некий пресвитер (Геннадий Марсельский?) в южной Галлии во второй половине V века. Здесь участию нескольких консекрантов придается сакраментальное значение. Два епископа держат евангелие над головой посвящаемого, тогда как все прочие епископы возлагают на него руки, один из них произносит формулу посвящения. Схожим образом совершается посвящение во пресвитера: «Когда посвящается пресвитер, епископ благословляет его и держит руку над его головой, тогда как прочие присутствующие пресвитеры также простирают руки рядом с рукой епископа. Когда посвящается диакон, на голову ему кладет руку только епископ, который благословляет его, потому что он посвящается не к священному служению» (quia non ad sacerdotium sed ad ministerium consecratur) (Concilia Galliae a. 314–a. 506, ed. Ch. Munier (CCSL 148), p. 181). Возложение евангелия считают римским влиянием, но я в таких тонкостях плохо разбираюсь.

В Риме обычай единоличного папского рукоположения известен с VI века. О нем впервые свидетельствует диакон Ферранд: "Один епископ да не посвящает другого, за исключением Римской церкви" (Ut unus episcopus episcopum non ordinet, excepta ecclesia Romana; Concilia Africae, p. 287). Источником этого канона Ферранд называет декреталию Сириция, но в добавлении явно зафиксирован современный ему римский обычай. Ферранд определенно не видел здесь никакого противоречия с никейским постановлением, которое он привел в таком виде: «Епископ посвящается тремя епископами с письменного согласия прочих и утверждается митрополитом или примасом» (кан. 4). В случае спорного избрания к трем обязательным епископам могли присоединяться дополнительные в неограниченном количестве (кан. 5).

Очевидно, что обычай единоличного рукоположения был основан на первоначальном смысле никейского канона: наличие нескольких епископов было необходимо для легитимизации процедуры, точно так же как получение письменного согласия прочих епископов провинции и утверждение митрополита. В Галлии явно считали иначе, но папы не обращали на это внимания. В известных ответах Августину Григорий Великий указывал, что единоличное рукоположение допустимо, однако желательно присутствие других епископов в качестве свидетелей (testes). По возможности на церемонию следует приглашать трех-четырех епископов, которые могли засвидетельствовать посвящение и порадоваться за нового собрата, словно гости на свадьбе (Baedae Hist. eccl. 1.27, Plummer, 1, p. 52). Схожие рекомендации можно найти в письме Григория III св. Бонифацию (около 732 г.): если потребуется рукоположить нового епископа, Бонифацию следует сделать это в присутствии двоих или троих прелатов. О консекранте говорится в единственном числе (ipsis presentibus consecres; Bonifatius. Epist. 28, hrsg. Tangl, MGH SS rer Germ in usum scholarum, S. 49-51). В IX веке папа Иоанн VIII писал о «посвящении епископа возложением нашей руки» (MGH. Epist. 7, p. 153).

Важнейший литургический источник для римской традиции рукоположения — Ordines Romani. В них различаются, хотя и незначительно, обряды рукоположения понтифика и обычного епископа. О рукоположении папы я уже писал. Расскажу здесь об обряде рукоположения простого епископа, который описывается в OR 34 «Как в Римской церкви посвящаются аколиты» (вопреки заглавию, в тексте говорится об ординации аколита, субдиакона, диакона, пресвитера и епископа). Этот чин был написан, по-видимому, латеранским клириком незадолго до 750 года и вскоре стал известен франкам, оказав существенное влияние на франко-германские чины.

( OR 34 )

Любителям христианской обрядности посвящается.

В средневековой клерикальной латыни слово ordo означало «порядок, план, расположение, общественный строй», очень часто — «священный сан». Среди значений слова ordo было и весьма специфическое: сборник литургических указаний для определенного вида богослужения. В такие сборники включались указания на богослужебные тексты (инципиты молитв, благословений, песнопений) и на действия служителей, которые иногда расписывались очень подробно.

Самые известные ordines эпохи раннего средневековья — так называемые Ordines Romani, или «римские чины». В классическое издание Мишеля Андриё вошли 50 текстов, из которых самые ранние относятся к VI веку, самые поздние — к XI столетию (OR 46-48, чины императорской коронации). Вопреки названию большинство OR было создано во франкских и германских землях, хотя их основу нередко составляли тексты римского происхождения. Начиная с VIII века франки считали римские обычаи самым «правильными» и «богоугодными», поэтому литургические книги и чины из Рима оказали определяющее влияние на франкское богослужение.

( Read more... )

По прибытии в город Каликут 28 мая 1498 года Васко да Гама и его спутники получили возможность посетить святилище, которое они приняли за христианскую церковь.

Цитата:

Нас привели в большую церковь, где было вот что: Во-первых, здание церкви величиной с монастырь, целиком построенное из тесаного камня и покрытое плитками. У главного входа стоит бронзовый столб (padram d’arame) высотой с мачту, и на верхушке этого столба — птица наподобие петуха; и другой столб, высотой в человеческий рост и очень толстый. Посреди церкви находится башенка, целиком сооруженная из камня, у которой есть двери, сделанные из бронзы, по ширине достаточные для одного человека; к этим дверям поднимаются по каменной лестнице. Внутри было небольшое изображение, как нам сказали, Богоматери. Против главного входа в церковь вдоль стены было семь небольших колоколов. Здесь большой начальник (o capitam mor) совершил молитву, и мы вместе с ним. Мы не стали входить в ту капеллу, потому как по обычаю туда никто не заходит, кроме тех людей, которые служат в церквах и которых они называют куафами (Quafees/Quafes). Эти куафы носят шнур, повязанный поверх плеча — левого плеча — и под правой рукой, как диаконы (os creligos d’avangelhos) носят столу. Они окропили нас святой водой и дали нам белую грязь, которой христиане в той земле мажут лоб, грудь, вокруг шеи и верхнюю часть рук. Такой же обряд они провели над начальником и дали ему эту грязь, чтобы он намазал себя. Начальник взял ее и отдал на сохранение, дав понять, что намажется ею потом. На стенах церкви были изображены многие другие святые в коронах. Они были нарисованы в необычной манере (em diversa maneira): зубы у них были такие длинные, что высовывались изо рта на дюйм, и у каждого святого было по четыре и по пять рук…

Álvaro Velho. Roteiro da Primeira Viagem de Vasco da Gama à Índia. Leitura crítica, notas e estudo introdutόrio por José Marques (Porto 1999) 76–77.

Дамиан Гоиш в «Хронике короля дона Мануэла» привел еще одну пикантную деталь. Когда служители, восклицая «Мария! Мария!», вошли в святилище, аборигены простерлись ниц, а португальцы из уважения к образу Девы Марии преклонили колена (Chronica do Felicissimo Rei Dom Emanuel i f. 35v-36).

.

По мотивам http://danuvius.livejournal.com/215773.html.

Оплакивание Хатико. Токио, 8 марта 1935 года. На фото -- Яэко Уэно, жена покойного владельца пса, профессора Хидэсабуро Уэно, и работники станции Сибуя.

А здесь можно узнать, как режим Сёва использовал образ Хатико в качестве символа верности и преданности.