Браун о батюшках
Jan. 25th, 2017 12:35 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
smirennyj_otrok.
У библеиста Рэймонда Брауна есть книжка «101 ответ на вопросы о Библии». От подобных ей книжка отличается тем, что ее автор не абы кто, а корифей католической библеистики и признанный спец в своей области. Книжка написана по той причине, что автор утомился бесконечно отвечать на одни и те же вопросы, которые задавали ему на лекциях. В этом объяснении, которое приводит сам Браун, есть некоторое лукавство. «101 ответ» — книга не столько научно-популярная, сколько душепастырская и отчасти религиозно-полемическая. Как ни странно, большую часть преподавательской карьеры Браун провел в нью-йоркской протестантской семинарии, где он навострился иметь дело с библейским фундаментализмом. В «ответах» он время от времени пускается в полемику с протестантами и особенно с фундаменталистами (есть даже приложение: «Как объяснить католическую веру, чтобы фундаменталисты правильно вас поняли»).
Я набросал на скорую руку перевод нескольких «ответов» Брауна, которые относятся к новозаветному происхождению духовенства, евхаристии и папства. Если внимательный читатель сочтет ответы неправильными, то да имеет в виду изящный дисклеймер Брауна: «I have chosen the word "Response" rather than answer to designate my reply to questions. This is how I have and would respond to questions, but the readers will have to decide whether they think the question has truly been answered.» Я же особенно не заботился о точности перевода и изяществе стиля, но если усердный читатель найдет странности и корявости, пусть винит в этом кота, принимавшего активное участие в трудах, побивая хвостом клавиатуру.
.
У библеиста Рэймонда Брауна есть книжка «101 ответ на вопросы о Библии». От подобных ей книжка отличается тем, что ее автор не абы кто, а корифей католической библеистики и признанный спец в своей области. Книжка написана по той причине, что автор утомился бесконечно отвечать на одни и те же вопросы, которые задавали ему на лекциях. В этом объяснении, которое приводит сам Браун, есть некоторое лукавство. «101 ответ» — книга не столько научно-популярная, сколько душепастырская и отчасти религиозно-полемическая. Как ни странно, большую часть преподавательской карьеры Браун провел в нью-йоркской протестантской семинарии, где он навострился иметь дело с библейским фундаментализмом. В «ответах» он время от времени пускается в полемику с протестантами и особенно с фундаменталистами (есть даже приложение: «Как объяснить католическую веру, чтобы фундаменталисты правильно вас поняли»).
Я набросал на скорую руку перевод нескольких «ответов» Брауна, которые относятся к новозаветному происхождению духовенства, евхаристии и папства. Если внимательный читатель сочтет ответы неправильными, то да имеет в виду изящный дисклеймер Брауна: «I have chosen the word "Response" rather than answer to designate my reply to questions. This is how I have and would respond to questions, but the readers will have to decide whether they think the question has truly been answered.» Я же особенно не заботился о точности перевода и изяществе стиля, но если усердный читатель найдет странности и корявости, пусть винит в этом кота, принимавшего активное участие в трудах, побивая хвостом клавиатуру.
.
.
89. Какое место Двенадцать Апостолов занимали в первоначальной Церкви?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо провести границу между Двенадцатью и апостолами. Выражение «двенадцать апостолов» есть в некоторых более поздних текстах Нового Завета, но это просто краткое обозначение двух групп людей, которые выполняли разные задачи.
Сначала появился термин «Двенадцать». Эту группу людей выбрал сам Иисус, она была символом обновленного Израиля. О символике Двенадцати Иисус сказал только одно — они будут восседать на (двенадцати) престолах и судить двенадцать колен Израиля (Мф 19.29, Лк 22.30). Согласно Библии, у истоков Израиля стояли двенадцать патриархов, от которых происходили двенадцать колен. В ключевой момент, когда создавался обновленный Израиль, появились двенадцать человек: Иисус выбрал их, чтобы они олицетворяли двенадцать колен нового Израиля. Тогда они стали эсхатологическими фигурами, как показывает их предназначение — стать судьями на небесных престолах. Павел знал, что Двенадцать уже существовали во время явлений воскресшего Иисуса, так как он упоминает их в 1 Кор 15.5. Об этой группе людей говорится в самых ранних описаниях церкви, находившейся еще в Иерусалиме (Деян 6.2). Неудивительно, что их, по всей видимости, ассоциировали в основном с Иерусалимом. Если им предстояло участвовать в Суде, то в Деян 1.11–12 (ср. Зах 14.4–5) скорее всего подразумевается ожидание того, что Иисус вернется и будет творить суд на иерусалимской Оливковой горе. В Деяниях единственные представители Двенадцати, действующие за пределами Иерусалима, — Петр и Иоанн; отчасти это подтверждает Павел, который пишет, что Петр (Кифа) пришел в Антиохию (Гал 2.11) и был хорошо известен в коринфской общине — возможно, потому, что он посещал этот город (1 Кор 1.12, 9.5).
Обращаясь к понятию «апостолы», мы видим, что в Новом Завете этот термин использовался по-разному. Апостолов определенно было больше, чем двенадцать. Обратите внимание на 1 Кор 15.5 и 7, где «все апостолы» — более широкая группа, чем «Двенадцать». С точки зрения Павла, по крайней мере, в большинстве случаев, апостол — это человек, который видел воскресшего Господа и был послан, чтобы возвещать его, свидетельствуя о нем в разных местах как словом, так и страданиями. Павел несомненно считал апостолом Петра, одного из Двенадцати, подходившего под это определение (Гал 2.7). Неясно, считал ли он апостолами всех Двенадцать, но в более поздних новозаветных текстах Двенадцать именуются апостолами. Еще позже в преданиях Двенадцати приписывались апостольские подвиги в разных частях света, но не обязательно верить этим преданиям.
90. Я всегда думал, что Двенадцать Апостолов управляли всей Церковью. Если это не так, то как была организована первоначальная Церковь, кто ею управлял?
Как уже было сказано, я считаю Двенадцать символическими фигурами обновленного Израиля, а ранняя Церковь и была воплощением нового Израиля. В то время Церковь не мыслила себя отдельно от Израиля. Поэтому Двенадцать обеспечивали единство первых христианских общин. Однако о них никогда не говорится, как о руководителях общин. Отказ «заботиться о столах» в Деян 6.2 можно считать отказом от вмешательства в управление христианской группой. Ни вместе, ни по отдельности Двенадцать не изображались как руководители местных церквей.
Каким образом развивалась администрация христианских общин — об этом мы знаем не очень много. Этот процесс не описывается ни в одном новозаветном тексте, приходится использовать беглые и отрывочные упоминания. В Деян 6.5 семи руководителям поручается управление общиной «эллинистов» — очевидно, евреев-христиан, не столь лояльных Храму, как другие евреи-христиане, которых называли «иудеями». В этом месте не говорится, кто руководил христианами-«иудеями», но дальше (Деян 12.17; 15.4, 13; 21.18) упоминаются Иаков, брат Господа, и старейшины, которые возглавляли иерусалимскую церковь. В 1 Фесс 5.12 Павел пишет, что в ранней общине в Фессалонике примерно в 50 году были какие-то руководители «в Господе». Немного позже в 1 Кор 12.28 он упоминает харизмы, или дары Бога, важные для руководства общины в Коринфе. В его списке — апостолы, пророки, учителя, чудотворцы, целители, помощники, администраторы и люди, говорящие на языках. Непонятно, что делали администраторы в общине, где уже были пророки и учителя, причем апостол Павел, очевидно, всеми ими руководил. В предисловии к посланию Филиппийцам (1.1) Павел упоминает о том, что в их церкви существовали епископы («блюстители») и диаконы, но об их функциях он ничего не пишет.
Пастырские послания (1 Тим, Тит) свидетельствуют о том, что после Павла делались попытки назначить в каждом городе пресвитеров-епископов и диаконов. Либо все, либо, по крайней мере, многие пресвитеры-епископы наставляли христиан в вере, распоряжались имуществом общины, проверяли религиозную грамотность и поведение членов общины. В Дидахе 15.1 (это раннехристианское сочинение, написанное, вероятно, вскоре после 100 года) говорится о назначении епископов и диаконов вместо харизматических служителей — пророков и учителей. Ко времени Игнатия Антиохийского (около 110 года) в некоторых церквах Малой Азии и Греции уже появилась должность епископа, надзиравшего над всей местной церковью, которому подчинялись пресвитеры и диаконы. К концу II века эта схема стала общепринятой.
91. Что же тогда делать с учением о епископах — преемниках апостолов?
Есть такое католическое учение. Мне кажется, в Новом Завете нет ничего, что противоречило бы этому учению, с одной оговоркой: надо понимать, кто такие «апостолы» и «епископы». Выше я подчеркнул разницу между Двенадцатью и апостолами, даже если некоторые люди могли быть и теми, и другими. Мы не обязаны верить в то, что епископы — преемники Двенадцати. Если есть только двенадцать престолов для судей колен Израилевых, на них могут восседать только двенадцать человек. В первоначальной Церкви не было даже мысли подбирать замену кому-то из Двенадцати после их смерти (замена Иуды связана с тем, что он отказался от своих обязанностей члена Двенадцати, а их количество должно было остаться прежним, потому что у старого Израиля было двенадцать патриархов).
С другой стороны, апостолы должны были странствовать, проповедовать, организовывать общины верующих. Кто-то должен был принимать попечение над общинами, основанными благодаря апостольской проповеди. Как я уже написал, в последней трети столетия, а возможно, и немного раньше люди, которые возглавляли некоторые общины, именовались «епископами». Сначала в одной общине было несколько епископов и надзирателей, потом возник обычай держать только одного епископа в каждой общине. Поэтому можно с полным правом сказать, что к епископам перешло пастырское попечение над общинами, основанными во время апостольской проповеди. В этом отношении епископы были преемниками апостолов.
Для идеи апостольской преемственности существенно, что к епископам в итоге перешли пастырские обязанности апостолов, и не столь важно, как именно выбирались или назначались первые епископы. Об этом мы почти ничего не знаем — даже о том, практиковалось ли некое формальное назначение. По аналогии с иудейской практикой и на основе данных о назначении Тимофея Павлом в Пастырских посланиях (2 Тим 1.6) некоторые считали, что на епископов возлагали руки. Но Тимофей не стал епископом в смысле администратора отдельной общины. Его задача, назначить в общинах пресвитеров-епископов (во множественном числе!), была почти что апостольской. Возможно, на него возложили руки как на апостольского делегата. В 1 Тим 5.22 уже Тимофей возлагает руки на других, но непонятно, были ли эти люди церковными администраторами. Еще кое-что можно узнать из Деян 14.23, где сообщается, что Павел и Варнава (речь идет о событиях примерно 40-х годов) назначили старейшин в каждую церковь в городах Малой Азии. Мы не знаем, насколько достоверно это свидетельство, но, конечно, его не включили бы в Деяния, если бы в 80-х годах не было обычая апостольского назначения епископов. Эта традиция отразилась и в Пастырских посланиях, где, как я отметил, Павел назначает апостольских делегатов наподобие Тимофея и Тита, которые, в свою очередь, назначают епископов. В конце 90-х годов эту традицию подтверждает 1 Климент 42.4, где апостолы, избранные Христом, идут из города в город, назначая первых новообращенных епископами и диаконами. Разумеется, это не означает, что все пресвитеры-епископы ранней церкви были назначены апостолами, но некоторые скорее всего были назначены именно ими.
С другой стороны, около 100 года в Дидахе 15.1 говорится, что христиане должны сами назначить для себя епископов и диаконов. Можно предположить, что существовали разные способы назначения епископов. Например, поскольку пресвитеры-епископы были женатыми людьми, они могли обеспечить наследственную передачу своих прав. Об этом мы знаем слишком мало. В конце концов церковь выработала привычный порядок избрания и ординации епископов, который повсеместно соблюдали начиная с III века.
92. Если порядок избрания епископов сложился не сразу, то как быть с мнением, что священство (ordination) — таинство, учрежденное Христом?
Как я уже отметил выше, если Христос что-то «учредил», это еще не значит, что Иисус при жизни тщательно продумал систему таинств и предопределил, в каких таинствах будет выражаться священная власть, которую он дал церкви в апостолах и через них. То, что он сделал на Тайной Вечере, было источником таинства — не только евхаристии, но и священства. Среди различных аспектов церковной дисциплины Римско-католическая церковь и другие церкви, которые придают значение священству, возводят к самому Христу прежде всего священную пастырскую власть епископата, пресвитериата и диаконата. Например, Иисус на Тайной Вечере не объяснил, кто и каким образом должен «рукополагать» других людей. Обычно дело представляют так, что Христос лично рукоположил Двенадцать на Тайной Вечере, но это вовсе не значит, что он встал и обошел вокруг стола, возлагая на всех руки. Те люди, которых церковь в конце концов признала епископами, пресвитерами и диаконами, приняли на себя пастырскую заботу Иисуса о его последователях и заботу апостолов о первых верующих. Служение рукоположенных людей не было произвольно установлено церковью. Оно было важным элементом в продолжающемся служении Иисуса Христа и помогло сделать церковь такой, какой она теперь является. Именно это, а не частности — кто и как вправе совершать рукоположение — подразумевается в учении о священстве как о таинстве, которое установил Христос. Частности определяются религиозной практикой.
93. Когда вы говорили о роли пресвитеров-епископов, то не упомянули о евхаристии. Почему?
В первую очередь я пытался объяснить роль пресвитеров-епископов в Новом Завете, а там ни разу не сказано, что они совершали евхаристию. К литургической функции пресвитеров ближе всего подходит указание на то, что пресвитеров нужно призывать для помазания и молитвы над больными (Иак 5.14–15). В начале II века, как следует из посланий Игнатия Антиохийского, который отстаивал трехчастную структуру (епископ, пресвитеры и диаконы), совершение евхаристии и крещения были обязанностью епископа. Если епископ отсутствует, он может поручить это другим людям. Но в более ранних текстах новозаветной эпохи ничего не сказано о том, кто должен совершать евхаристию.
Согласно Луке и Павлу, Иисус на Тайной Вечере сказал присутствующим (Двенадцати или еще кому-то): «Делайте это в память обо мне». На этом основании предполагали, что руководство евхаристией считалось функцией Двенадцати. Сомнительно, чтобы Двенадцать могли присутствовать на всех евхаристиях, которые совершались в первом веке. Мы ничего не знаем о людях, которые могли постоянно совершать евхаристию. Мне хотелось бы сделать на этом акцент, потому что некоторые современные авторы с завидной уверенностью утверждают, что евхаристию совершал глава христианского домохозяйства. Это не более чем предположение: в Новом Завете об этом ничего не сказано. В Дидахе 10.7 автор, несмотря на подозрительное отношение к бродячим пророкам, настаивает на том, что им нельзя запрещать «евхаристировать». Если это слово значит «совершать евхаристию», то в некоторых местах пророки вполне могли принимать деятельное участие в обряде (ср. Деян 13.1–2). Разумеется, со временем церковь упорядочила совершение евхаристии. Это было совершенно необходимо, чтобы общины регулярно получали «хлеб жизни», не полагаясь на волю случая.
94. Если в новозаветные времена не было специально назначенных людей для совершения евхаристии, можно ли сделать вывод, что это в какой-то мере применимо и к нашему времени?
Я хочу подчеркнуть, что мы слишком мало знаем о новозаветной эпохе. В источниках, которыми мы располагаем, нет указаний на то, что служители евхаристии назначались каким-то особенным образом, но совершенно отрицать подобное я не могу. У нас просто нет таких сведений.
Предположим, что вы правы и что в церквах не было определенных правил относительно того, кто совершал евхаристию. Тем не менее, церковь должна была как-то признать такого человека: люди, собиравшиеся на евхаристическую трапезу, были согласны с тем, чтобы кто-то произнес слова Господа (хотя у нас есть сведения о том, что слова Господа действительно произносили во время обряда — об этом говорится не только в Евангелиях, но и в 1 Кор 11.23–26 — нельзя с уверенностью говорить о том, как именно евхаристия совершалась во времена Нового Завета). По-моему, это значит, что служитель евхаристии обязательно должен быть признан церковью. Именно поэтому церковь всегда настаивала на ординации, традиционном способе общественного признания человека, способного и обязанного совершать евхаристию.
Как уже было сказано, церковь ввела правила, которые регулируют ординацию, и эти правила обязательны, потому что только так церковь признает право человека совершать евхаристию. Если вы спросите, может ли церковь придумать другой способ назначения служителя, мой личный (сугубо личный) ответ — да, может. Но, говоря о «церкви» я, конечно, включаю в это понятие официальные церковные власти. В римском католичестве это папа и епископы. Думаю, что церковь, понимаемая таким образом, вполне может установить другие способы признания евхаристических служителей помимо формального акта возложения рук епископа, но сомневаюсь, что она этого пожелает. Мне кажется недопустимым, чтобы кто-то назначал самого или саму себя служить евхаристию и чтобы какая-то группировка назначала своих служителей отдельно от всей церкви. Именно для предотвращения подобных отклонений сложилась нормативная практика. Даже если в новозаветную эпоху церковь еще находилась в стадии становления, нельзя считать, что все итоги этого процесса можно просто отменить, признать необязательными и не обращать на них внимание. После первого века Святой Дух продолжал действовать в церкви, поэтому более поздние уточнения вполне можно рассматривать как плоды руководящего влияния Духа. Если церковь захочет изменить практику, она может сделать это только под руководством Святого Духа. Такое решение должно быть гласным и относиться ко всем без исключения.
95. Почему вы ничего не сказали про священников (priesthood)?
Все, что я говорю, относится прежде всего к Новому Завету и к той эпохе, которая непосредственно последовала за ним. В текстах того времени христианские служители не обозначаются как «священники». Когда меня спрашивают, что Иисус думал о священниках, я обычно отвечаю, что Иисус говорил только о тех священниках, которые приносили жертвы в иудейском Храме. Нет никаких свидетельств, что Иисус использовал слово «священник» по отношению к своим последователям или к служителям более поздней общины. Это не значит, что такое служение не было установлено Христом. Служение проистекает из действий Иисуса: если христианское священное служение связано с евхаристией, то оно проистекает из его действий на Тайной Вечере. Но слова, которые он использовал, отражали реалии его земной жизни как еврея, поэтому он говорил об иудейских священниках.
В позднюю новозаветную эпоху всех христиан, «собственность Бога», могли называть «царственным священством» (1 Петр 2.9). Благодаря этому возникла ложно понимаемая идея «священства мирян». На самом деле речь идет о священстве всего народа Божьего, которое не умаляется проведенной впоследствии границей между духовенством и мирянами, — о священстве, приносящем в жертву Богу добрую жизнь, которая прославляет Бога (1 Петр 2.12, 2.5). Мы читаем, что сам Иисус называл себя священником, как сказано в Послании к Евреям. Но даже в этом послании термин «священник» чаще всего применяется к иудейским левитам. Там объясняется, что Иисус — не священник-левит, а священник по чину Мелхиседека, израильского царя-священника, который не был левитом и чье священство не зависело от его родословной. Насколько мне известно, лишь около 200 года термин «священник» стали применять к епископу, и еще позже — к пресвитеру.
Из этого понятно, почему в некоторых протестантских церквах, которые настаивают на использовании новозаветных выражений, служителей никогда не называют священниками: они говорят, что этот термин не имеет отношения к Новому Завету. В более позднюю эпоху, когда епископов и пресвитеров стали называть священниками, их стали соотносить с ветхозаветными священниками — левитами и жрецами. Появление этого термина было логически связано с развитием идеи евхаристии как жертвоприношения. (Здесь я говорю только о развитии терминологии: мне кажется, что в первоначальном понимании евхаристия уже связывалась с жертвоприношением, но до начала II века ее так не называли.) Когда евхаристию стали воспринимать как жертвоприношение, руководивший обрядом служитель (епископ, позднее пресвитер) со временем стал именоваться священником, потому что священники — жрецы, приносящие жертву.
96. Получается, что «священник» — просто еще одно слово, обозначающее епископа или пресвитера?
Я бы так не сказал. Развитие подобного рода терминологии отражает развитие в понимании предмета и помогает выделить его отдельные качества. Описание пресвитеров-епископов в Пастырских Посланиях как пастырей и администраторов указывает на важные аспекты христианского служения. Однако из Посланий не следует, что это служение происходит от самого Иисуса Христа. Когда служителя называют священником, подчеркивается связь между обязанностями пресвитера и священством Иисуса Христа, которое выразилось в его искупительной смерти, как написано в Послании к Евреям. Пресвитер — больше, чем пастырь и администратор: он участвует в великой жертве Иисуса Христа, так же как в евхаристии проявляется смерть Господа, пока он не придет снова.
Я упоминал, что некоторые протестантские церкви не используют слово «священник», и мне кажется, что разное отношение католиков и протестантов к служению связано с различием в понимании служения и священства. Пресвитеры-епископы, о которых говорится в Пастырских Посланиях, должны служить образцом для христиан, и не только своими выдающимися качествами, но и всем образом жизни. Их выбрали, потому что их знали как достойных глав семейств, примерных мужей и хороших отцов. Само собой разумеется, что пресвитеры-епископы имели опыт обычной человеческой жизни. С другой стороны, ветхозаветный священник-левит, приносивший жертву, должен был полностью отвлечься от всего мирского. Он совершал специальное омовение, надевал особое облачение и не общался с другими людьми, потому что вступал в общение с Пресвятым Богом. Как мне кажется, когда христианских епископов и пресвитеров стали называть священниками, в идеальный образ христианского служителя вошли отречение от мира и необыкновенная святость, далекая от обыденной жизни. В книге «Священник и епископ» я отметил, что подобные ожидания вызвали некоторую напряженность в отношении католиков к своим священникам. Поскольку служители должны знать жизнь тех, кого им следует окормлять, от духовенства требуют участия в повседневной жизни с ее трудностями. В то же время священники должны особым образом представлять свои общины перед Святым Богом, поэтому от них ожидают отстраненности от мира и полной сосредоточенности на Боге.
Если я верно понимаю позицию Ганса Кюнга, он считает, что проникновение идеи ветхозаветного священства в христианское служение — извращение, которому пора положить конец. Я придерживаюсь противоположного мнения: эта напряженность проистекает из того, что божественное провидение пожелало сохранить нечто важное, принадлежавшее Израилю; она не только создает проблемы, но и приносит пользу. Однако мое понимание церкви, вечно раздираемой противоречиями, связано с моим отношением к Воплощении Иисуса, в котором сохраняется противоречие между Божеством и человеком. Я понимаю, что многие в наше время предпочтут устранить противоречие, но, с моей точки зрения, это лишь обедняет христианство. Из моих ответов вы можете понять мою позицию: христианство, получившее начало от Воплощения, содержит противоречия, главное из которых — само Воплощение, соединившее божественное и человеческое начала в Иисусе. Противоречие заложено в Писании — текстах, полностью написанных людьми и в то же время исходящих только от Бога. Противоречия содержатся в церкви и в таинствах, установленных Христом, но выходящих за пределы какой-либо схемы или плана, обозначенного Иисусом. Так же дело обстоит с христианским служением: оно непосредственно связано с общиной, из которой выходит служитель, но в то же время отделено от мира, чтобы совершаться перед Богом и отражать в себе служение Христа-священника.
Чтобы ответить на этот вопрос, надо провести границу между Двенадцатью и апостолами. Выражение «двенадцать апостолов» есть в некоторых более поздних текстах Нового Завета, но это просто краткое обозначение двух групп людей, которые выполняли разные задачи.
Сначала появился термин «Двенадцать». Эту группу людей выбрал сам Иисус, она была символом обновленного Израиля. О символике Двенадцати Иисус сказал только одно — они будут восседать на (двенадцати) престолах и судить двенадцать колен Израиля (Мф 19.29, Лк 22.30). Согласно Библии, у истоков Израиля стояли двенадцать патриархов, от которых происходили двенадцать колен. В ключевой момент, когда создавался обновленный Израиль, появились двенадцать человек: Иисус выбрал их, чтобы они олицетворяли двенадцать колен нового Израиля. Тогда они стали эсхатологическими фигурами, как показывает их предназначение — стать судьями на небесных престолах. Павел знал, что Двенадцать уже существовали во время явлений воскресшего Иисуса, так как он упоминает их в 1 Кор 15.5. Об этой группе людей говорится в самых ранних описаниях церкви, находившейся еще в Иерусалиме (Деян 6.2). Неудивительно, что их, по всей видимости, ассоциировали в основном с Иерусалимом. Если им предстояло участвовать в Суде, то в Деян 1.11–12 (ср. Зах 14.4–5) скорее всего подразумевается ожидание того, что Иисус вернется и будет творить суд на иерусалимской Оливковой горе. В Деяниях единственные представители Двенадцати, действующие за пределами Иерусалима, — Петр и Иоанн; отчасти это подтверждает Павел, который пишет, что Петр (Кифа) пришел в Антиохию (Гал 2.11) и был хорошо известен в коринфской общине — возможно, потому, что он посещал этот город (1 Кор 1.12, 9.5).
Обращаясь к понятию «апостолы», мы видим, что в Новом Завете этот термин использовался по-разному. Апостолов определенно было больше, чем двенадцать. Обратите внимание на 1 Кор 15.5 и 7, где «все апостолы» — более широкая группа, чем «Двенадцать». С точки зрения Павла, по крайней мере, в большинстве случаев, апостол — это человек, который видел воскресшего Господа и был послан, чтобы возвещать его, свидетельствуя о нем в разных местах как словом, так и страданиями. Павел несомненно считал апостолом Петра, одного из Двенадцати, подходившего под это определение (Гал 2.7). Неясно, считал ли он апостолами всех Двенадцать, но в более поздних новозаветных текстах Двенадцать именуются апостолами. Еще позже в преданиях Двенадцати приписывались апостольские подвиги в разных частях света, но не обязательно верить этим преданиям.
90. Я всегда думал, что Двенадцать Апостолов управляли всей Церковью. Если это не так, то как была организована первоначальная Церковь, кто ею управлял?
Как уже было сказано, я считаю Двенадцать символическими фигурами обновленного Израиля, а ранняя Церковь и была воплощением нового Израиля. В то время Церковь не мыслила себя отдельно от Израиля. Поэтому Двенадцать обеспечивали единство первых христианских общин. Однако о них никогда не говорится, как о руководителях общин. Отказ «заботиться о столах» в Деян 6.2 можно считать отказом от вмешательства в управление христианской группой. Ни вместе, ни по отдельности Двенадцать не изображались как руководители местных церквей.
Каким образом развивалась администрация христианских общин — об этом мы знаем не очень много. Этот процесс не описывается ни в одном новозаветном тексте, приходится использовать беглые и отрывочные упоминания. В Деян 6.5 семи руководителям поручается управление общиной «эллинистов» — очевидно, евреев-христиан, не столь лояльных Храму, как другие евреи-христиане, которых называли «иудеями». В этом месте не говорится, кто руководил христианами-«иудеями», но дальше (Деян 12.17; 15.4, 13; 21.18) упоминаются Иаков, брат Господа, и старейшины, которые возглавляли иерусалимскую церковь. В 1 Фесс 5.12 Павел пишет, что в ранней общине в Фессалонике примерно в 50 году были какие-то руководители «в Господе». Немного позже в 1 Кор 12.28 он упоминает харизмы, или дары Бога, важные для руководства общины в Коринфе. В его списке — апостолы, пророки, учителя, чудотворцы, целители, помощники, администраторы и люди, говорящие на языках. Непонятно, что делали администраторы в общине, где уже были пророки и учителя, причем апостол Павел, очевидно, всеми ими руководил. В предисловии к посланию Филиппийцам (1.1) Павел упоминает о том, что в их церкви существовали епископы («блюстители») и диаконы, но об их функциях он ничего не пишет.
Пастырские послания (1 Тим, Тит) свидетельствуют о том, что после Павла делались попытки назначить в каждом городе пресвитеров-епископов и диаконов. Либо все, либо, по крайней мере, многие пресвитеры-епископы наставляли христиан в вере, распоряжались имуществом общины, проверяли религиозную грамотность и поведение членов общины. В Дидахе 15.1 (это раннехристианское сочинение, написанное, вероятно, вскоре после 100 года) говорится о назначении епископов и диаконов вместо харизматических служителей — пророков и учителей. Ко времени Игнатия Антиохийского (около 110 года) в некоторых церквах Малой Азии и Греции уже появилась должность епископа, надзиравшего над всей местной церковью, которому подчинялись пресвитеры и диаконы. К концу II века эта схема стала общепринятой.
91. Что же тогда делать с учением о епископах — преемниках апостолов?
Есть такое католическое учение. Мне кажется, в Новом Завете нет ничего, что противоречило бы этому учению, с одной оговоркой: надо понимать, кто такие «апостолы» и «епископы». Выше я подчеркнул разницу между Двенадцатью и апостолами, даже если некоторые люди могли быть и теми, и другими. Мы не обязаны верить в то, что епископы — преемники Двенадцати. Если есть только двенадцать престолов для судей колен Израилевых, на них могут восседать только двенадцать человек. В первоначальной Церкви не было даже мысли подбирать замену кому-то из Двенадцати после их смерти (замена Иуды связана с тем, что он отказался от своих обязанностей члена Двенадцати, а их количество должно было остаться прежним, потому что у старого Израиля было двенадцать патриархов).
С другой стороны, апостолы должны были странствовать, проповедовать, организовывать общины верующих. Кто-то должен был принимать попечение над общинами, основанными благодаря апостольской проповеди. Как я уже написал, в последней трети столетия, а возможно, и немного раньше люди, которые возглавляли некоторые общины, именовались «епископами». Сначала в одной общине было несколько епископов и надзирателей, потом возник обычай держать только одного епископа в каждой общине. Поэтому можно с полным правом сказать, что к епископам перешло пастырское попечение над общинами, основанными во время апостольской проповеди. В этом отношении епископы были преемниками апостолов.
Для идеи апостольской преемственности существенно, что к епископам в итоге перешли пастырские обязанности апостолов, и не столь важно, как именно выбирались или назначались первые епископы. Об этом мы почти ничего не знаем — даже о том, практиковалось ли некое формальное назначение. По аналогии с иудейской практикой и на основе данных о назначении Тимофея Павлом в Пастырских посланиях (2 Тим 1.6) некоторые считали, что на епископов возлагали руки. Но Тимофей не стал епископом в смысле администратора отдельной общины. Его задача, назначить в общинах пресвитеров-епископов (во множественном числе!), была почти что апостольской. Возможно, на него возложили руки как на апостольского делегата. В 1 Тим 5.22 уже Тимофей возлагает руки на других, но непонятно, были ли эти люди церковными администраторами. Еще кое-что можно узнать из Деян 14.23, где сообщается, что Павел и Варнава (речь идет о событиях примерно 40-х годов) назначили старейшин в каждую церковь в городах Малой Азии. Мы не знаем, насколько достоверно это свидетельство, но, конечно, его не включили бы в Деяния, если бы в 80-х годах не было обычая апостольского назначения епископов. Эта традиция отразилась и в Пастырских посланиях, где, как я отметил, Павел назначает апостольских делегатов наподобие Тимофея и Тита, которые, в свою очередь, назначают епископов. В конце 90-х годов эту традицию подтверждает 1 Климент 42.4, где апостолы, избранные Христом, идут из города в город, назначая первых новообращенных епископами и диаконами. Разумеется, это не означает, что все пресвитеры-епископы ранней церкви были назначены апостолами, но некоторые скорее всего были назначены именно ими.
С другой стороны, около 100 года в Дидахе 15.1 говорится, что христиане должны сами назначить для себя епископов и диаконов. Можно предположить, что существовали разные способы назначения епископов. Например, поскольку пресвитеры-епископы были женатыми людьми, они могли обеспечить наследственную передачу своих прав. Об этом мы знаем слишком мало. В конце концов церковь выработала привычный порядок избрания и ординации епископов, который повсеместно соблюдали начиная с III века.
92. Если порядок избрания епископов сложился не сразу, то как быть с мнением, что священство (ordination) — таинство, учрежденное Христом?
Как я уже отметил выше, если Христос что-то «учредил», это еще не значит, что Иисус при жизни тщательно продумал систему таинств и предопределил, в каких таинствах будет выражаться священная власть, которую он дал церкви в апостолах и через них. То, что он сделал на Тайной Вечере, было источником таинства — не только евхаристии, но и священства. Среди различных аспектов церковной дисциплины Римско-католическая церковь и другие церкви, которые придают значение священству, возводят к самому Христу прежде всего священную пастырскую власть епископата, пресвитериата и диаконата. Например, Иисус на Тайной Вечере не объяснил, кто и каким образом должен «рукополагать» других людей. Обычно дело представляют так, что Христос лично рукоположил Двенадцать на Тайной Вечере, но это вовсе не значит, что он встал и обошел вокруг стола, возлагая на всех руки. Те люди, которых церковь в конце концов признала епископами, пресвитерами и диаконами, приняли на себя пастырскую заботу Иисуса о его последователях и заботу апостолов о первых верующих. Служение рукоположенных людей не было произвольно установлено церковью. Оно было важным элементом в продолжающемся служении Иисуса Христа и помогло сделать церковь такой, какой она теперь является. Именно это, а не частности — кто и как вправе совершать рукоположение — подразумевается в учении о священстве как о таинстве, которое установил Христос. Частности определяются религиозной практикой.
93. Когда вы говорили о роли пресвитеров-епископов, то не упомянули о евхаристии. Почему?
В первую очередь я пытался объяснить роль пресвитеров-епископов в Новом Завете, а там ни разу не сказано, что они совершали евхаристию. К литургической функции пресвитеров ближе всего подходит указание на то, что пресвитеров нужно призывать для помазания и молитвы над больными (Иак 5.14–15). В начале II века, как следует из посланий Игнатия Антиохийского, который отстаивал трехчастную структуру (епископ, пресвитеры и диаконы), совершение евхаристии и крещения были обязанностью епископа. Если епископ отсутствует, он может поручить это другим людям. Но в более ранних текстах новозаветной эпохи ничего не сказано о том, кто должен совершать евхаристию.
Согласно Луке и Павлу, Иисус на Тайной Вечере сказал присутствующим (Двенадцати или еще кому-то): «Делайте это в память обо мне». На этом основании предполагали, что руководство евхаристией считалось функцией Двенадцати. Сомнительно, чтобы Двенадцать могли присутствовать на всех евхаристиях, которые совершались в первом веке. Мы ничего не знаем о людях, которые могли постоянно совершать евхаристию. Мне хотелось бы сделать на этом акцент, потому что некоторые современные авторы с завидной уверенностью утверждают, что евхаристию совершал глава христианского домохозяйства. Это не более чем предположение: в Новом Завете об этом ничего не сказано. В Дидахе 10.7 автор, несмотря на подозрительное отношение к бродячим пророкам, настаивает на том, что им нельзя запрещать «евхаристировать». Если это слово значит «совершать евхаристию», то в некоторых местах пророки вполне могли принимать деятельное участие в обряде (ср. Деян 13.1–2). Разумеется, со временем церковь упорядочила совершение евхаристии. Это было совершенно необходимо, чтобы общины регулярно получали «хлеб жизни», не полагаясь на волю случая.
94. Если в новозаветные времена не было специально назначенных людей для совершения евхаристии, можно ли сделать вывод, что это в какой-то мере применимо и к нашему времени?
Я хочу подчеркнуть, что мы слишком мало знаем о новозаветной эпохе. В источниках, которыми мы располагаем, нет указаний на то, что служители евхаристии назначались каким-то особенным образом, но совершенно отрицать подобное я не могу. У нас просто нет таких сведений.
Предположим, что вы правы и что в церквах не было определенных правил относительно того, кто совершал евхаристию. Тем не менее, церковь должна была как-то признать такого человека: люди, собиравшиеся на евхаристическую трапезу, были согласны с тем, чтобы кто-то произнес слова Господа (хотя у нас есть сведения о том, что слова Господа действительно произносили во время обряда — об этом говорится не только в Евангелиях, но и в 1 Кор 11.23–26 — нельзя с уверенностью говорить о том, как именно евхаристия совершалась во времена Нового Завета). По-моему, это значит, что служитель евхаристии обязательно должен быть признан церковью. Именно поэтому церковь всегда настаивала на ординации, традиционном способе общественного признания человека, способного и обязанного совершать евхаристию.
Как уже было сказано, церковь ввела правила, которые регулируют ординацию, и эти правила обязательны, потому что только так церковь признает право человека совершать евхаристию. Если вы спросите, может ли церковь придумать другой способ назначения служителя, мой личный (сугубо личный) ответ — да, может. Но, говоря о «церкви» я, конечно, включаю в это понятие официальные церковные власти. В римском католичестве это папа и епископы. Думаю, что церковь, понимаемая таким образом, вполне может установить другие способы признания евхаристических служителей помимо формального акта возложения рук епископа, но сомневаюсь, что она этого пожелает. Мне кажется недопустимым, чтобы кто-то назначал самого или саму себя служить евхаристию и чтобы какая-то группировка назначала своих служителей отдельно от всей церкви. Именно для предотвращения подобных отклонений сложилась нормативная практика. Даже если в новозаветную эпоху церковь еще находилась в стадии становления, нельзя считать, что все итоги этого процесса можно просто отменить, признать необязательными и не обращать на них внимание. После первого века Святой Дух продолжал действовать в церкви, поэтому более поздние уточнения вполне можно рассматривать как плоды руководящего влияния Духа. Если церковь захочет изменить практику, она может сделать это только под руководством Святого Духа. Такое решение должно быть гласным и относиться ко всем без исключения.
95. Почему вы ничего не сказали про священников (priesthood)?
Все, что я говорю, относится прежде всего к Новому Завету и к той эпохе, которая непосредственно последовала за ним. В текстах того времени христианские служители не обозначаются как «священники». Когда меня спрашивают, что Иисус думал о священниках, я обычно отвечаю, что Иисус говорил только о тех священниках, которые приносили жертвы в иудейском Храме. Нет никаких свидетельств, что Иисус использовал слово «священник» по отношению к своим последователям или к служителям более поздней общины. Это не значит, что такое служение не было установлено Христом. Служение проистекает из действий Иисуса: если христианское священное служение связано с евхаристией, то оно проистекает из его действий на Тайной Вечере. Но слова, которые он использовал, отражали реалии его земной жизни как еврея, поэтому он говорил об иудейских священниках.
В позднюю новозаветную эпоху всех христиан, «собственность Бога», могли называть «царственным священством» (1 Петр 2.9). Благодаря этому возникла ложно понимаемая идея «священства мирян». На самом деле речь идет о священстве всего народа Божьего, которое не умаляется проведенной впоследствии границей между духовенством и мирянами, — о священстве, приносящем в жертву Богу добрую жизнь, которая прославляет Бога (1 Петр 2.12, 2.5). Мы читаем, что сам Иисус называл себя священником, как сказано в Послании к Евреям. Но даже в этом послании термин «священник» чаще всего применяется к иудейским левитам. Там объясняется, что Иисус — не священник-левит, а священник по чину Мелхиседека, израильского царя-священника, который не был левитом и чье священство не зависело от его родословной. Насколько мне известно, лишь около 200 года термин «священник» стали применять к епископу, и еще позже — к пресвитеру.
Из этого понятно, почему в некоторых протестантских церквах, которые настаивают на использовании новозаветных выражений, служителей никогда не называют священниками: они говорят, что этот термин не имеет отношения к Новому Завету. В более позднюю эпоху, когда епископов и пресвитеров стали называть священниками, их стали соотносить с ветхозаветными священниками — левитами и жрецами. Появление этого термина было логически связано с развитием идеи евхаристии как жертвоприношения. (Здесь я говорю только о развитии терминологии: мне кажется, что в первоначальном понимании евхаристия уже связывалась с жертвоприношением, но до начала II века ее так не называли.) Когда евхаристию стали воспринимать как жертвоприношение, руководивший обрядом служитель (епископ, позднее пресвитер) со временем стал именоваться священником, потому что священники — жрецы, приносящие жертву.
96. Получается, что «священник» — просто еще одно слово, обозначающее епископа или пресвитера?
Я бы так не сказал. Развитие подобного рода терминологии отражает развитие в понимании предмета и помогает выделить его отдельные качества. Описание пресвитеров-епископов в Пастырских Посланиях как пастырей и администраторов указывает на важные аспекты христианского служения. Однако из Посланий не следует, что это служение происходит от самого Иисуса Христа. Когда служителя называют священником, подчеркивается связь между обязанностями пресвитера и священством Иисуса Христа, которое выразилось в его искупительной смерти, как написано в Послании к Евреям. Пресвитер — больше, чем пастырь и администратор: он участвует в великой жертве Иисуса Христа, так же как в евхаристии проявляется смерть Господа, пока он не придет снова.
Я упоминал, что некоторые протестантские церкви не используют слово «священник», и мне кажется, что разное отношение католиков и протестантов к служению связано с различием в понимании служения и священства. Пресвитеры-епископы, о которых говорится в Пастырских Посланиях, должны служить образцом для христиан, и не только своими выдающимися качествами, но и всем образом жизни. Их выбрали, потому что их знали как достойных глав семейств, примерных мужей и хороших отцов. Само собой разумеется, что пресвитеры-епископы имели опыт обычной человеческой жизни. С другой стороны, ветхозаветный священник-левит, приносивший жертву, должен был полностью отвлечься от всего мирского. Он совершал специальное омовение, надевал особое облачение и не общался с другими людьми, потому что вступал в общение с Пресвятым Богом. Как мне кажется, когда христианских епископов и пресвитеров стали называть священниками, в идеальный образ христианского служителя вошли отречение от мира и необыкновенная святость, далекая от обыденной жизни. В книге «Священник и епископ» я отметил, что подобные ожидания вызвали некоторую напряженность в отношении католиков к своим священникам. Поскольку служители должны знать жизнь тех, кого им следует окормлять, от духовенства требуют участия в повседневной жизни с ее трудностями. В то же время священники должны особым образом представлять свои общины перед Святым Богом, поэтому от них ожидают отстраненности от мира и полной сосредоточенности на Боге.
Если я верно понимаю позицию Ганса Кюнга, он считает, что проникновение идеи ветхозаветного священства в христианское служение — извращение, которому пора положить конец. Я придерживаюсь противоположного мнения: эта напряженность проистекает из того, что божественное провидение пожелало сохранить нечто важное, принадлежавшее Израилю; она не только создает проблемы, но и приносит пользу. Однако мое понимание церкви, вечно раздираемой противоречиями, связано с моим отношением к Воплощении Иисуса, в котором сохраняется противоречие между Божеством и человеком. Я понимаю, что многие в наше время предпочтут устранить противоречие, но, с моей точки зрения, это лишь обедняет христианство. Из моих ответов вы можете понять мою позицию: христианство, получившее начало от Воплощения, содержит противоречия, главное из которых — само Воплощение, соединившее божественное и человеческое начала в Иисусе. Противоречие заложено в Писании — текстах, полностью написанных людьми и в то же время исходящих только от Бога. Противоречия содержатся в церкви и в таинствах, установленных Христом, но выходящих за пределы какой-либо схемы или плана, обозначенного Иисусом. Так же дело обстоит с христианским служением: оно непосредственно связано с общиной, из которой выходит служитель, но в то же время отделено от мира, чтобы совершаться перед Богом и отражать в себе служение Христа-священника.
.
